До половины прошлого столетия вся восточная часть киргизской степени находилась под владычеством Джунгаров, кочевки ханов, которых находились на р. Или, или точнее на притоке ее – Текес.
Власть Джунгаров простиралась на Восточный Туркестан (Кашгарию) и даже некоторое время на Ташкент. Калмыцкие кочевки распространялись и на восточную часть территории нынешней Семиреченской области. Они занимались земледелием и весьма обширных размерах, все долины, прилегающие к горам Семиречья, были покрыты их пашнями и обширной системой ирригационных канав (арыков), которых следы сохранились и поныне во многих местах, где теперь совсем не существует хлебопашество.
По разрушении Джунгарского ханства (1755 г.), киргизы (казахи), кочевавшие дотоль сменно с джунгарами и признававшие их власть, подвинувшись с запада на восток, заняли опустевшие по истреблении джунгаров места до линии пограничных китайских пикетов.
До того времени, по китайским известиям, киргизы не занимались хлебопашеством, но русское владычество (в 20-х годах настоящего столетия, когда роды, кочующие в северной части Семиречья, приняли наше подданство) уже пошло у этих кочевников зачатки земледелия, ограничивавшегося впрочем посевами проса, составлявшего главную их пищу.
Поземельное устройство каждой страны вообще определяется бытом ее населения, его экономическим и политическим положением и его исторической жизнью. Все эти так сказать факторы поземельных отношений, результатом взаимодействия которых является поземельное устройство, имеют существенное значение. Сообразно этому, исследуя поземельное устройство какой-либо страны или края, необходимо принять за основу исследование быта народа, его экономическое положение и его политическая жизнь и условия. С этим положением мы и будем сообразовываться при историческом обзоре поземельных отношений в Семиреченской области.
Быт киргизского народа с тех пор, как застает его история, был и остается родовым. Киргизский народ делится на несколько главных родов, которые подразделяются на множество мелких родовых частей. Хотя части эти по большей части с течением времени и под влиянием исторических и экономических причин утратили между собою действительную родовую связь, но тем не менее в сознании народа и его преданиях связь эта имеет большое значение.
Разделения исторической жизнью и живущие в отдаленных одна от другой частях степи части родов тем самым не менее сохранили память об общем происхождении и родовой связи. В мелких же частях главных родов родовое начало сохранило вполне свое первобытное значение и можно сказать смогло и совершенно верно, что родовое начало и в настоящее время составляет преобладающий элемент быта киргизского народа. Община, аул и киргиз, есть соединение родственников, людей, происходящих от одного родоначальника, хотя в этих естественных родах есть и пришельцы, пленные, рабы, словом люди из других родов, но они признаются родовичами, так сказать всасываются родом и со временем вполне с ним сливаются, признают свою подчиненность родовому началу и родовой власти.
Экономическое положение киргиз обуславливается их главным промыслом – скотоводством. До настоящего времени киргизы мало занимаются земледелием, а скотоводство заставляет их быть народом кочевым. Кочевой и родовой быт киргиз был причиной того, что они никогда не могли образовать из себя политического целого государства. Они были причиной того, что политическая жизнь народа никогда не переходила за границы случайных союзов нескольких родов, разделявшихся как только исчезали причины этих случайных союзов. Отсутствие же значительных политических единиц и родовая жизнь кочевников была причинами всегдашней зависимости киргиз от соседних народов. Вражда же, или мир с соседями, ссоры между родами, постоянно порождали передвижения родов с одной местности степи на другую. Передвижения эти были для кочевого народа, не имеющего никакой прочной связи с землей, весьма легки и потому история киргиз есть история беспрерывных передвижений родов с мета на место. Даже в весьма недавнее время можно указать несколько примеров таких передвижений. Сарыбагышский манап Урман, кочевавший на западном берегу озера Иссык-Куля, в 1852 году, опасаясь падежа скота от глубоких снегов, бывавших в долинах Иссык-Куля, поссорившись с кокандцами и желая стать под защиту русских, перекочевали с родовичами своими далее чем до 300 верст от своей обыкновенной кочевки на рр. Чилик и Тургень, снял здесь два года хлеб и потом вновь возвратился на Иссык-Куль; откуда через несколько лет укочевал, поссорившись с нами, на Нарын. Албаны и Дулаты в 50-х годах, признавая власть русских и кокандцев, то кочевали около р. Каратала, то уходили на р. Чу. Если сравнительно в недавнее время целые роды с султаном Кенинсарой или Садыканом от Иртыша или Урала перекочевали за р. Или, или к Бухаре, то из этих примеров можно судить о том, в каких больших размерах совершались в степи переходы в давнее время. Эти передвижения объясняют ту переменность родов, какое встречается в некоторых частях киргизской степи. Естественно, что отделившиеся одна от другой части родов теряли всякую между собой связь, но это ни мало не мешало сохранению родовой связи между кочующими смежно и происходящими от одного корня родах.
Эта родовая связь имеет большое значение в поземельных отношениях киргиз Семиреченской области, где роды киргиз вообще мало между собой перемешаны и занимают нынче почти что самые местности, на которых застало их русское господство.
Действительное начало русской власти в Семиречье должно почитать с основания Аягузского окружного прихода (17 июля 1931 года). До того времени киргизы по р. Аягузу и южнее до р. Лепсы хотя и почитались нашими поданными, но были ими только по имени, так как по принятии ими подданства правительство не вмешивалось в их управление и не взимало даже податей. Власть наша представлялась только аягузским военным отрядом. С открытием приказа в Аягузе началось устройство у киргиз управления на основании составленного графом Сперанским учреждения сибирских инородцев: образование волостей, избрание волостных правителей и сбор ясака. По распоряжению Омского пограничного управления, которому тогда подчинены были киргизы, при устройстве волостей заседатели приказа собирали сведения между прочим и о кочевках киргиз с подробным их описанием. Это устройство волостей продолжалось с 1834 года по 1839 и встретило много затруднений, потому что отдельные роды с оружием в руках противились введению нового порядка и особенно перечету скота. Местное начальство вынуждено было посылать заседателей прихода с военными отрядами, но незначительность отрядов этих часто делала все усилия успокоить волнующиеся роды тщетными. Туминский род в 1836 году (между Урджаром Чупраном) оказывал вооруженное сопротивление заседателю Павлинову, имевшему при себе казачий отряд и был усмирен только в 1837 году заседателем Крайкиным, который в том же году не мог ввести новое устройство у Матаевцев (около Кокана) и Садыровцев, у которых волости устроены уже в 1899 году. В этом же последнем году введено устройство у кара-киреевцев, глава которых султан Бексултан Агадаев принял когда подданство. Таким образом границы Сергиепольского округа достигли на юге пределов Большой орды. Принятие ее в подданство не замедлилось. Уже с 1819 года Джаланровский султан Сюк считался под русским покровительством. В 40-х годах каждое лето выставлялся для сбережения южной границы от набегов Кенисары и охраны караванов отряд на Лепсу. В 1846 г. послан был с той же целью отряд на Копал, а в следующем году 14 августа султаны Сюк, Али и Акш приняли присягу на подданство России от лица всех родов Большой орды.

В 1847 году основано укр. Копальское, а в 1854 укр. Верное и граница наша достигла р. Чу. Наконец, через 10 лет после того взятие Пишпека и Аулие-Ата подчинило нашей власти кара-киргиз.
Принимая киргиз Средней, Большой и Дикокаменной орды в наше подданство, правительство оставляло роды киргиз на тех самых местах, где их застала наша власть и сохраняла вполне в своей силе существование поземельные отношения.
Производя устройство волостей, состоявших каждая из одного рода, Сергиопольский приказ позаботился означением кочевок каждой волости, но имел при этом цель чисто административную. В Большой Орде и Дикокаменной самого разделения на административные волости не было произведено до 1865 года и киргизы делились на роды, управляющиеся наследственными родовыми султанами и подчиненными мне наследственными правителями волостей, разумея под последними, отделения родов. При таком невмешательстве в управление большеордынцами и кара-киригизами, правительство совсем не касалось поземельных споров. Той же системы держалось и управление Средней орды. Вследствие такого отношения государства к поземельному устройству оно сохранилось в главных чертах и теперь в таком виде, в каком застали его русские. Основанием принадлежности земли является давность, но так как не только мелкие части родов, но и целые роды постоянно перемещались с мета на место, то давность владения землями у киргиз вообще не велика: кочевника к земле ничто не привлекает, была бы трава и клочок пашни, а это он находит на пространстве всей степи. Тем не менее местность, на которой кочует известный род хотя одно поколение или несколько лет, почитается принадлежность этого рода. Так как с подчинением русской власти и водворением порядка перекочевки родов прекратились, то главные роды остались на тех местах, на которых их нашла русская власть. Места эти суть следующие: Северную часть области занимают роды Средней орды (Сивановский, Матаевский, Кайманский, Садыровский, Туминский, Каракиреевский и прочие.) юной границей кочевок которых служит р. Караташ.
К югу от Караташ до р. Чу вся местность занята родами Большой орды (Джалаиры, Суваны, Адбаны, Дулаты). Иссык-Куль, верховья Текеса и Саркара заняты родом Бугу из племени кара-киргиз. Токмакский же узд, за исключением правого берега р. Чу до р. Ргайты покрыт кочевками кара-киргиз родов Сарыбагишей, Султы, Саяк, Чирик и пр. Затем внутри родов поземельные отношения определялись родовым и кочевым бытом киргиз.
Родовое начало, которому подчинена во всех отношениях народная жизнь, служит основанием и поземельному устройству у киргиз. Земля почитается принадлежностью рода, который ей пользуется. Личной поземельной собственности родовая жизнь киргиз не могла и выработать, так как у скотоводов, постоянно передвигающихся с места на место по мер потребления скотом подножного корма, не могло существовать тех тесных и прочных отношений между человеком и землей, которые одни только воздают понятие о личной поземельной собственности и владений. Частные передвижения родов одной части степи в другую под влиянием отношений друг с другом и к соседям без сомнения также много способствовали отсутствию понятия о поземельной собственности.
У киргиз существовал таким образом только понятие о родовом поземельном владении. Местность, на которой род имел летние кочевки, зимовки и пашни, вследствие давности пользования почитались принадлежностью, владением этого рода.
Начало родового владения однако же проявляет свое действе в различной степени относительно разных видов земли соответственно экономическим условиям пользования этим землям. Так летним кочевками пользуется непосредственно целый род, кочуя по этим землям всею своею массою скота и кибиток в определенном направлении и в определенное время. Так как для кочевого рода в течение   года (исключая нескольких зимних месяцев) нужны огромны  пространства земли, то в редких случаях обладает исключительно летними кочевками, постепенно в течении перекочевок ими занимаемыми. Довольно часто роду принадлежит только часть его кочевого пути, другие же части пересекаются кочевыми путями других смежных и родственных родовых союзов и потому находятся в общем с ним владении, но обыкновенно в разно время. Начало,  направление и продолжительность остановок на различных пунктах кочевого пути каждого рода обуславливается временем года, качествами корма для скота, климатическими и другими местными особенностями. Обыкновенно с весны киргизы кочуют в низкой песчаной степи, пользуясь весенней травой, появляющейся на время весенней сырости на этой степи, как скоро летнее жгучее солнце иссушат степь и трава на ней исчезает, кочевниками со стадами своими передвигаются постепенно к подножью гор, где влажность и растительность далее противодействует губительному влиянию жары, в самое время года кочевки переходят на самые горы, где травяная растительность сохраняет свою зелень и свежесть до осени и где нет насекомых (овода), которые делаются летом невыносимыми для скота те места степи, которые богаты влажностью и травой, осенью начинается обратное движение кочевников с гор к своим зимовкам.
Такой способ пользования летними кочевками, выработавшийся под влиянием экономических условий скотоводства и природных свойств местности степи, нельзя не признать вполне рациональным и выгодным для благосостояния кочевого населения, так как при нем скотоводы пользуются наивыгоднейшим образом и в надлежащее время всем пространством земель, годных для скотоводства.
Что касается до пашен и зимовок, то и они находятся во владении родов, но вследствие экономических особенностей своих требуют в пользовании ими некоторых видоизменений.

Род может непосредственно пользоваться летними кочевками, представляя каждому скотоводу занимать по воле случая и его произволу любое место на родовом кочевом пути. Другое дело пашни и зимовки. Пользоваться ими непосредственно и совместно целый род не может, ибо передвижение на зимовках и пашнях в течении этого времени, в какое они эксплуатации, невозможно. Вследствие этого, оставаясь владельцем пашен и зимовок, род уступает постоянное пользование пашням и зимовкам мелким родовым частям и преимущественно таким, которые составляют хозяйственные единицы.
Эти хозяйственные родовые единицы у киргиз суть аулы (естественные, а не административные), состоящие из близких родственников, ведущих общее хозяйство, т. е. пасущих свой скот в одних общих стадах и имеющих общие пашни.
Аул обыкновенно состоит из 5-15 кибиток, весьма редко более. Все члены аула по большей части близкие родственники, только у богатых или родовых киргиз к аулам принадлежат потомки невольников и слуги. Весь скот каждого аула пасется в общих стадах, разделенных по породам на овец и коз, рогатый скот, лошадей и верблюдов. 
Пользование зимовками по началу давности принадлежит по большей части одному аулу и только в случае обширности зимового стойбища и трудности разделить его естественным урочищами пользование ими иногда находится в руках нескольких аулов, но всегда родственных. Владение кочевками летними и зимними выработалось у киргизов исключительно под влиянием начала родового и начала давности. В праве владения пашнями, обработанной землей, является новое начало – труд. Пользование кочевками не требует никаких работ и труда. Земледелие же безусловно обязывает в Средней Азии затратить значительное количество труда на проведение ирригационных каналов или по местному названию ярыков.
Между тем, во всяком обществе, какой бы степени развития оно ни было, всякая растрата труда производится только тогда, когда владелец этого труда имеет право пользоваться результатами своего труда или, по крайней мере, их частью, в данном случае арыками и орошаемой ими землей. Сообразно этому экономическому закону пашни у киргиз, почитаясь принадлежностью рода, в пределах кочевого которого они расположены, находятся в постоянном владении и пользовании тех, кто провел, поддерживает и возобновляет арыки, эти пашни орошающие.
Проведение больших арыков по большей части невозможно для отдельного киргиза или юртовладельца, которому что требует большого числа рабочих ук. Вследствие этого арки проводятся силами целого рода (Дикокаменная волость Токмакского уезда вся имеет по одному арыку, выведенному из р. Чу трудами всего рода), или части его, или, одного аула. 
Кому принадлежат арыки, тому принадлежат и орошаемые ими пашни, т. е. роду, его части или аулам. Распределение пашен между совладельцами зависит от количества труда, каждым затраченного по проведение арыков, и обычая. От первых владельцев пашни переходят уже по наследству сообразно обычаям до тех пор, пока владельцы обрабатывают свою землю и относят свою долю труда по поддержанию арыков.
Необходимо заметить, что киргизы до поселения русских и до прекращения перекочевывания не дорожили землей. Роды часто переходили с одного места на другое. Земледелием киргизы занимаются мало. Переходя на новое место, род не затруднялся провести небольшие арыки для орошения небольшого количества пашни для посева проса. В настоящее время земледелие получило у киргиз небывалые размеры и растительные продукты заняли главное место в пище кочевников. Бедные киргизы теперь редко видят баранину или конину, главную пищу их составляет просо или пшеница, жаренные в воде или молоке, когда это последнее есть.
Вследствие этого теперь редкий киргиз не имеет пашни. Из этого однако же следует, чтобы все киргизы лично занимались земледелием. Пашут и производят все земледельческие работы игинчи – особый класс народа, земледельцы.
Богатые родовитые киргизы, вообще лучшая часть народа не любит трудной жизни земледельца, вынужденного целое лето не покидать своей пашни, находящейся в низких местах, обильных насекомыми и подверженных полному влиянию палящего знойного солнца. На пашнях остаются одни бедняки – игинчи. Все, кто может, кочуют со стадами скота в привольные горы для легкой работы пастуха. В скоте заключается главное богатство киргиза, каждый, хотя он естественно следует за своим стадом. На пашнях остаются вследствие этого только некоторые члены хозяйств – младшие или работники. Владельцы пашен оставляют на пашнях для работ младших членов своих семей или работников. Люди среднего достатка или небогатые всегда ведут пашню через членов своих семей. Богачи же естественно нанимают своих работников. Игинчи – работнику хозяин дает земледельческие орудия, рабочий скот и семена. Вознаграждение за труд игинчи различно и зависит от его собственных средств и обработки земли, если он имеет свой скот или орудия, или семена, то получает большую условную плату, или часть урожая, если не имеет, то меньшую. В настоящее время каждый киргиз, желающий заняться земледелием, имеет возможность получить себе землю из общей родовой земли бесплатно. Вследствие этого пока вознаграждение земледельца за труд определяется экономическими законами спроса и предложения. Поземельной ренты не существует. Кочевки находятся только до владений: летние всего рода, а зимние – частей его или аулов, даже пашни принадлежащие роду или его частям и только использование им иногда переходит в руки отдельных лиц, но по большей части принадлежит меньшим родовым единицам – аулам. Поземельной собственности обычное киргизское право не знает. Сами султаны, привилегированный владельческий класс, владели и владеют землями на родовом праве: земля принадлежит всему султанскому роду, - считая его в составе и тюленгутов, т.е. невольников, слуг – и не лично султану. Доказательством отсутствия у киргиз поземельной собственности может послужить факт полного отсутствия продажи и аренды земель, составляющих самый характерный признак собственности.

Личная поземельная собственность однако же существует в настоящее время в Семиреченской области, но создана она уже русским законодательством. В видах привлечения киргиз к занятию земледелием составитель учреждения о сибирских инородцах граф Сперанский почел полезным предоставить каждому киргизу, желающему заниматься хлебопашеством или другие на месте хозяйственные заведения, право на отводе 15 десятин земли на душу, на земли эти предоставляется киргизам право собственности, если они в течение первых пяти лет, по отводе этих земель займутся на них хлебопашеством, или хозяйством. Законы эти вошли в устав о благоустройстве в хоз. селениях (ст. 191) и не отменены до настоящего времени. В свое время означенный закон, если не был полезен, но не мог принести и особенного вреда, потому что киргизы мало занимались земледелием, а о праве собственности не имели и понятия и ни мало его не ценили. В настоящее же время, когда каждый почти киргиз занимается земледелием, при применении этого закона очевидно не только все пахотные земли, но чуть не вся степь может поступить в собственность киргиз, так как выполнение условий приобретения земель в собственность до крайности легко. В одном Сергиопольском уезде в 1869 г. считалось 4590 киргизских зимних скотных дворов: вот уже 4590 собственность, если бы земля им была отведена и если скотный двор считать хозяйственным заведением. В Копальском уезде число кур (глиняных оград для скота) также велико. В прочих уездах, хотя устройство дворов не в обычае, то там киргизы занимаются хлебопашеством не пять, а десять лет.
Между тем при признании земель собственностью киргиз невозможно ни усечение русских поселений за отсутствием для них земель, ни самое существование скотоводства у киргиз, так как стада их на каждом шагу будут встречать собственность, пастбище, на котором и самый прогон скота становится запретным. Затем земли лучшие все также поступают в собственность не большинства киргиз, а меньшинства киргиз, имеющего дворы или пашни, занятые пять лет сроду, очевидно немедленное появление пролетариата, численность которого должна постепенно увеличиваться.
Очевидно, что закон, изложенный в ст. 191 уст. о благоустройстве в каз. селениях, должен быть немедленно отменен, в применение же его за прошлое время необходимо требовать строжайшим образом точного соблюдения условий, дававших право на приобретение земель в собственность. Условия эти заключаются в том, чтобы земля была отведена, само собою разумеется, надлежащим присутственным местом, т.е. окружным приказом или областным правлением, но важность этого отвода доказательством не может быть принят только акт за подписью надлежащих должностных лиц и с точным означением лица, которому он дан, количество, местонахождение и границ земли отводимой и цели ее отвода.
Затем по смыслу 191 ст. для признания отведенной земли собственностью необходимо, чтобы владелец в течение пяти лет сроду со времени отвода занимался на ней хлебопашеством или имел какое-либо оседлое хозяйство, т.е. садоводство, мельницу и т.п., между прочим куры или такие скотные дворы, которые состоят из одной глиняной низенькой ограды без крыши и ворот, устройством или мнением хозяйственных заведений по смыслу ст. 191 почитать не следует.
При строгом соблюдением выполнения означенных условий весьма немногие киргизы будут иметь возможность доказать право собственности на свои земли, потому весьма редкие киргизы озаботились испортить себе формальный отвод земель, которые они при соблюдении этого условия приобретали бы в собственность.
Русское правительство, как уже замечено выше, держалось относительно поземельного владения в степи системы невмешательства, и хотя вся земля почиталась собственностью государства, но пользование ею предоставлялось киргизам. Действующие власти с 1882 года коренные правила нашего законодательства о поземельном владении у сибирских киргиз, к числу которых принадлежат Семиреченские (ст. 191 уст. о благоустройстве в казен. селен., т. XII, ч. 2), заключаются в том, что в пределах каждого округа кочевые на неотведенных никому землях почиталось свободным для всех киргиз того округа, отвод же земель под кочевые должен был производиться по требованиям киргиз, а в случае явки многих желающих на одну и ту землю право владения должно было предоставлять одному из них по жребию в присутствии трех свидетелей из биев.
Так как и летние и зимние кочевки при подчинении русской власти были уже распределены между родами по праву давности владения, то означенные законы о порядке распределения земель между киргизами остались не примененными.
Применение их было и невозможно, потому что свободное пользование даже одними летними кочевками было бы явной несправедливостью беспричинным лишением владеющих издавна родов и частей их тех земель, которые принадлежали их предкам. Лишение посредством жребия также никогда не применялось в действительности, ибо такое решение нормальных споров столь же нерационально, как противно справедливости: оно уместно, где земля пуста, свободна, но там, где существуют у земли владельцы по праву давности, весьма существенно придавать решение споров о земле, как и прочих тяжб, судить администрации.
По этим причинам на практике в степи почитались те роды киргиз и их части, которыми ими владели по праву давности. Внутреннее распределение земель и пользование ими шли у киргиз сообразно обычаям, основные черты которых указаны выше. Правительство могло вмешиваться в поземельные отношения только в случае споров между киргизами, когда та или другая сторона обращалась к русскому начальству. По обширности киргизских земель и отсутствию планов их и письменных на владение актов споры на земли, как показывают дела упразднения приказов и Алатавского окружного управления, были многочисленны и бесправны.. По тем же причинам русские власти сами не имели никакой возможности разбирать эти споры и за весьма редкими исключениями предоставляли их решение суду биев. Третейским судом биев, выбранных по соглашению сторон, решают поземельные споры не только между отдельными киргизами, но и между целыми родами и волостями. Приказы и вообще русские власти оказывались решительно не в состоянии решать поземельные споры, не имея планов земель и способов определить на них право тяжущихся. Правительственный разбор поземельных споров, как был приказ, состоял из одной бесплатной переписки и обыкновенно длился многие годы, пока стороны не пристали к третейскому суду биев сами или по предложению приказов.

Замечательнейший из поземельных споров между киргизами, решенный правительственной властью, есть спор между киргизами Большой и  Средней орды, возникший в 1848 году. Большеордынцы, после принятия их в подданство, в 1847 году заявили притязание на все земли к северу от р. Караташа до р. Лепсы. С другой стороны, киргизы Средней орды – земли от р. Караташа присвоили себе. Собрав сведения через пограничного начальника полковника Клейста и пристава Большой орды майора Врангеля, генерал-губернатор Западной Сибири князь Горчаков с 15 августа 1849 года решил спор в пользу найманцев, основываясь на том, что киргизы Средней орды занимали эти кочевки с давнего времени и владели ими при открытии в 1831 году Аяузского приказа. Границею между землями Средней и Большой орды князь Горчаков определил линию, идущую от вершины р. Балыкты по хребту Джон через сопку Кум-Тюбе и сопки Ак-Тюбе, причем правый берег Караташа во владении дешлаиров.
В основании вышеизложенного решения принята была генерал-губернатором Западной Сибири давность владения и пользования землями. Решение это не вполне было согласовано с правилами, изложенными в ст. 191, т. XII, ч. II. Но отчасти соответствовало общему закону о поземельном устройстве кочевых инородцев (ст. т. IX зак. о состояниях), по которому кочевые инородцы для каждого поколения имеют поземельные владения земли, подробное разделение участков сих земель зависит от самих кочующих, по жребию или другим их обыкновениям. Этим же законом руководствовались областные начальства и приказы, решая споры о землях на основании владения или передавая эти споры на решение суда биев. Так как решения суда биев, существовавшего до введения нового положения об управлении в степи (1867 г.), были весьма часто пристрастны и несправедливы вследствие нахождения его в руках волостных правителей, султанов и вообще родоначальников и так как вообще распределение земель между киргизами не может составлять  должно иметь в виду не одно право на землю, но и экономические условия и потребности населения, то местные начальства довольно рано стали заботится о собрании точных и подробных сведений и данных о распределении земель между киргизами. Так уже при устройстве волостей по открытии Аягузского окружного приказа собирались сведения о зимовках и кочевках волостей. В 1849 году Омский пограничный начальник полковник Клейст, находя, что беспрестанные споры за земли, доходящие до вооруженных столкновений и смут между киргизами, происходит от неопределенности кочевок, сделал распоряжение, чтобы в каждом округе была образована особая комиссия из почетных киргиз для определения постоянных летних и зимних кочевок для каждой волости. В аяузском округе членами этой комиссии были назначены старший султан Ибан Джадаев и султаны Букей Аладаев и Джемантай Бапин. Комиссия эта однако не сделала, указав на невозможность выполнить свое назначение, вследствие неразграничения наших земель с Китаем и не проведения границ со смежными округами, а также по неимению сведений о принадлежности кочевок волостям и по отсутствии планов земель, занятых волостями Аягузского округа. Пограничный начальник ответил, что в виду затруднений, встреченных комиссией, он примет для точного распределения особые меры. Однако, это предложение, по крайней мере в Аягузском округе, осталось без последствий.
Из дел Сергиопольского и Копальского приказов видно, что впоследствии Семипалатинское областное начальство собирало сведения о кочевках киргиз через приказы, но об общем распределении земель речь уже не возобновлялась, хотя судя по огромному количеству споров о землях между киргизами нельзя сказать, чтобы потребность в этом распределении прекратилась.
В 50-х и 60-х годах устройство казачьих русских поселений, для которых сняты были у киргиз большие пространства земли, в сильной степени увеличилась необходимость поземельного владения у киргиз, так как уступившие земли для русских киргизы должны были поместиться на землях, принадлежащих другим киргизам и от того многие кочевки переменили владельцев. В Алатавскои округе к этим причинам стеснения киргиз во владении землями прибавилось еще перекочевание многих родов большой орды в наши пределы из Китая. В конце 1861 г. начальник алатавского округа, видя невозможность разрешать споры о зимовках между родами большой орды, одинаково доказывавшими принадлежность им одних и тех же зимовок правами давнего владения, причем русское начальство решительно не имело средств разобрать – чьи права действительные, вошел к генерал-губернатору западной Сибири с представлением о командировании в Большую орду четырех топографов при офицере, для подробной съемки и описания Большой орды, после чего предполагалось из старших султанов и почетнейших биев составить комиссию, которая при участии помощника начальника округа определена бы каждому роду особые зимние и летние кочевки.

Представление это было одобрено, но вместо офицера и 4-х топографов были командированы один офицер и один топограф, да и эти съемщики к работам по распределению киргизских земель не приступили, потому что разделение земель между киргизами было отложено до проведения границы с Китаем, с которым началось в 1862 году об этом переговоры, а затем хотя проведение границы не состоялось, топографы были употреблены на другие работы. Само собой разумеется, что споры за земли, подавшие мысль о необходимости съемки и распределения киргизских земель, не будучи распределены правильным образом, не прекратились и до сих пор, указательством чему служат частые жалобы Джалаировских волостей на стеснение их в кочевках. По одной из этих жалоб в 1868 году Копальским уездным начальником было вновь возбуждено предположение об уравнении земель между волостями Копальского уезда, но так как тогда же затребованных областным начальством подробных соображений об этом предмете уездным начальникам не доставлено до сих пор, то и дело на том и остановилось. Проект положения об управлении в Семиреченской и Сыр-Дарьинской областях совсем не затрагивает поземельного устройства края, а потому реформа не коснулась поземельных отношений. Местное начальство воспользовалось однако же новою организацией народного управления и образованием волостей, основанных на территориальном начале – смежности кочевок – вместо прежнего родового деления, для того, чтобы получить точку опоры для выяснения принадлежности земель по праву владения. Комиссиям, вводившим новое устройство (1868 год), было вменено в обязанность с возможной потребностью записывать места кочевок при их образовании киргизам объявлялось, что описания кочевок, составленные комиссиями, правильно будет почитать главным документом, доказывающим право владения землями. Хотя комиссии при спешности их работ по организации нового управления при неимении не только планов земель, но даже подробных карт и при отсутствии в большей части областей всяких подробных сведений о кочевках киргиз, не могли выполнить своей задачи в этом отношении с той подробностью и основательностью, какие были бы желательны, но тем н менее составленные ими описания кочевок волостей составляют в настоящее время главное основание распределения земель и единственный почти документ для разрешения поземельных споров. Недостаток описания кочевок, сделанных комиссиями, заключается главным образом в том, что только некоторые комиссии производили описание кочевок каждого аула, весьма немногие исчисляли все урочища, занимаемые аулами или волостью, большая же часть комиссий ограничилась указанием границ кочевок только волостей, без разделения кочевок по аулам, почему описание их дает понятие только о кочевках волостей; наконец, описания комиссий составлены со слов киргиз, объявляющих себя владельцами кочевок, без всякой проверки их показаний, и потому часто случается, что одни и те же кочевки записаны комиссиями у разных владельцев. Но все-таки описания комиссии дали местным начальствам хотя некоторую точку опоры для разрешения поземельных споров между киргизами. Споры эти, как показывают дела уездных управителей, весьма часты и многочисленны. Разрешаются они на практике, если доходят до русских властей или административным порядком или судом биев. Если спорные кочевки значатся в описаниях комиссии, то уездные н