[1] 1. Столб в центре юрты, дома - сакральная часть жилища. Он символизирует со­бой "священное дерево", "мировое дерево", которое является символом жизни, благополучия, помогает родить и выкормить детей и имеет еще массу других функций. (Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М.,1980. С. 129-141; Фрейденберг О.А. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936. С. 72; Львова Э.J1., Октябрьская И.В., Сагалаее А.М., Усманова М.С. Традицион­ное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и время. Вещный мир. Новосибирск, 1988 (Далее: Традиционное мировоззрение тюрков... I). С. 32, 58-60). У таджиков, по материалам Н.С. Бабаевой, центральный столб в доме олицетворяет дерево, в котором воплощены духи предков (Бабаева Н.С. Давра - обряд выкупа грехов умершего / / Этнография Таджикистана. Душан­бе, 1985. С. 61). Не случайно поэтому за столб в центре жилища, за дерево дер­жались при родах женщины многих народов мира. См.: Фрэзер Дж. Указ. соч.; Львова ЭJI., Октябрьская И.В., Сагалаев А.М., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек. Общество. Но­восибирск, 1989. (Далее: Традиционное мировоззрение тюрков... II). С. 148­149; см. также статьи в сборнике "Традиционное воспитание детей у народов Си­бири" Л., 1988). Не случайно роженицы приносили дереву (или шесту, его сим­волизирующему) жертву, смазывая его, например, маслом, как это делали якут­ки (Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманстве: опыт сопоставления структур. М., 1984. С. 165) и вообще обращались к нему как к божеству. Алтай­цы называли шест, за который держалась роженица, "матушка-береза", а хака­сы - алтын шеек, т.е. "золотая палка". Между прочим, у карачаевцев алтын маяк называли палку божества Чоппа, который был покровителем плодородия и рассматривался как демиург, творец жизненного начала (Каракетов М.Д. Из традиционной обрядово-культовой жизни карачаевцев. М., 1995. С. 3, 80). 

[2] 2. Есть у киргизов и другой способ помочь выйти последу. Поскольку затрудне­ния связаны с кознями злых духов, то приносят филина и заставляют его кри­чать, ибо злые духи боятся его голоса (Симаков Г.Н. Соколиная охота и культ хищных птиц в Средней Азии. Ритуальный и практический аспекты. СПб., 1998. С. 69).

[3] 3. Тон - одно из значений слова "послед, детское место" (Юдахин К.К. Киргизско­русский словарь. М., 1965. С. 748). Любопытно, что у теленгитов послед называ­ется чоп (Дьяконова В.Н. Детство в традиционной культуре тувинцев и теленги­тов // Традиционное воспитание детей у народов Сибири. Л., 1988. С. 168). Сравним с именем покровителя плодородия у карачаевцев Чоппа (см. выше).

[4]4. Многие народы мира считали послед (детское место), как и пуповину, живым существом, братом или сестрой родившегося ребенка или предметом, в котором пребывает дух-хранитель ребенка или часть его души (Фрэзер Дж. Указ. соч. С. 52). У древних тюрков послед назывался еще умай. Так же звалась и боги­ня - покровительница роженицы и младенцев (Древнетюркский словарь. Л., 1969. С. 611). Одной из первых работ о культе Умай, божестве плодородия у тюркских народов была статья Дыренковой Н. "Умай в культе турецких пле­мен" (Культура и письменность Востока. Баку, 1928. Кн. III. См. также: По­тапов Л.Л. Умай - божество древних тюрков в свете этнографических данных // Тюркологический сборник, 1972. М., 1973; Бутанаев В.Я. Культ богини Умай у хакасов // Этнография народов Сибири. Новосибирск, 1964; Абрам­зон С.М. Киргизы и их этногенетические и историка-культурные связи. Л., 1971. С. 275-280, гл. "Культ матери Умай". Во всех работах приведена и обширная литература по этому вопросу). А поскольку плацента, как и пупови­на, находится в симпатической связи с ребенком, то от степени ее сохранности зависели здоровье, жизнь, судьба ребенка (Фрэзер Дж. Указ. соч. С. S1). Именно поэтому многие народы, в том числе и киргизы, для сохранности зака­пывают плаценту в укромном месте, иногда в доме у порога, в куче золы у оча­га или у срединного столба в помещении (Фрэзер Дж. Указ. соч. С. 51-52; По­тапов .Л.П. Очерки народного быта тувинцев. М., 1969. С. 267; Троиц­кая А.Л. Первые сорок дней ребенка (чилля) среди оседлого населения Таш­кента и Чимкентского уезда // В.В. Бартольду: Туркестанские друзья, учени­ки и почитатели. Ташкент,1927. С. 352; Она же. Рождение и первые годы жиз­ни ребенка таджиков долины Варавшана. По материалам среднеазиатских экс­педиций АН СССР в 1926-1927 гг. // СЭ. 1935. Ns 6. С. 116; Абрам­зон С.М. Рождение и детство киргизского ребенка // Сборник МАЭ. М.; Л., 1949. Т. XII. С. 101; Снесарев Г.Л. Реликты домусумальнских верований и об­рядов у узбеков Хорезма. М., 1969. С. 91; Кисляков Н.А. Семья и брак у тад­жиков. По материалам конца XIX - начала ХХ в. М.; Л., 1959. С. 51; Есбер­генов Х., Атамуратов Т. Традиции и их преобразование в городском быту ка­ракалпаков. Нукус, 1973. С. 136-137; Бутанаев В.Я. Указ. соч. С. 211-212; Толеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов (XIX - начало ХХ в.). Алма-Ата, 1991. С. 69). Но у некоторых групп насе­ления, например, у таджиков Каратага, Фальгара, у киргизов существовало представление о том, что если послед съела собака, то у женщины будет так много детей, как их бывает у собаки (Троицкая АJ1. Рождение и первые годы... С. 116; Лещерева Е.М. Свадьба в ремесленных кругах Каратага / / Семья и се­мейные обряды у народов Средней Азии и Казахстана. М., 1978. С. 62). Хо­резмские же узбеки бросали послед собаке только в том случае, если дети в се­мье не выживали (Снесарев Г.П. Реликты... С. 93).

Б.А. Литвинский соотносит обычай закапывать послед в доме или недале­ко от дома с широко распространенными в древности захоронениями под пола­ми, стенами или дверями жилищ. Таким образом, пишет Б.А. Литвинский, про­является идея плодородия, благоденствия живущего, а также связь захоронения с жилищем, в частности с очагом (закапывание в золу) (~lитвинский Б.А. О древности одного среднеазиатского ,обычая // КСИЭ. 1958. Т. ХХХ. с. 32-33).

По представлениям же карачаевцев, послед есть грязевая оболочка, из ко­торой появился ребенок, и закапывание его у реки или даже выкидывание в ре­ку избавляет семью от несчастий, исходящих от последа, поскольку Мать воды (Суу-Анасы) уносит и дух последа, и несчастья, связанные с ним, в морскую бездну (Каракетов М. Д. Указ. соч. С. 110, 114).

[5] 5. Повитуха практически у всех народов мира играла важную роль при родах, так как от нее, от ее мастерства зависели часто жизнь и здоровье роженицы и мла­денца. Ей доверялось такое важное дело, как перерезание пуповины, связующей ребенка с матерью. А потому повитуха должна быть хорошим, доброжелатель­ным человеком. У тюрков бытует поверье: кто перережет пуповину, на того и бу­дет похож ребенок (Серебрякова М.Н. Традиционные институты социализации детей у сельских турок / / Этнография детства: Традиционные формы воспита­ния детей и подростков у народов Передней и Южной Азии. М., 1983. С. 42). А таджички Ягноба и вовсе старались перерезать пуповину сами, так как счита­ли грехом передавать это дело кому-либо (Пещерева Е.М. Указ. соч. С. 61).

По представлениям тюрков, повитуха как бы олицетворяет собой "зем­ного дублера" Матушки Умай (см.: Традиционное мировоззрение тюрков. II. С. 152), покровитель»ицы рожениц и младенцев, которая незримо присутст­вует при родах, помогает младенцу появиться на свет, а затем оберегает его до трех лет. Именно повитуха у каратегинских киргизов проводит 2-3 ночи с ро­женицей, чтобы обезопасить ее от нападений албарсты (демоническое суще­ство в образе старухи, вредящее роженице; антипод Матушки Умай), как бы олицетворяет собой богиню Умай (Кармышева Б.Х. Личный архив). Именно ей у каратегинских киргизов отдают чашку с мукой и кусок соли (продукты, имеющие сакральное значение), которые держат над головой роженицы, со словами "Умай энанинг хакига", т.е. "В долю Матушки Умай". Именно по­витухе северные киргизы, по записи Ф.А. Фиельструпа (см. об этом ниже), отдают шкуру и грудную часть (вспомним, что шкура является одной из са­кральных частей животного, а грудная часть - одной из самых престижных частей) зарезанной в честь рождения ребенка скотины. Огонь в домашнем очаге тоже называли Умай-эне.

[6]6. Как уже говорилось, пуповина находится в симпатической связи с ребенком (см. примеч. 4), и от ее сохранности зависит не только здоровье, но и судьба ребен­ка. Поэтому одни народы подвешивали пуповину к дереву, если родился маль­чик, чтобы он стал хорошим охотником, закапывали под ступой или у очага, ес­ли родилась девочка, чтобы она была хорошей хозяйкой (Фрэзер Дж. Указ. соч. С. 51-52), или же просто хранили в доме, чтобы ребенок был в целости и сохранности (Фрэзер Дж.; Толеубаев А.Т. Указ. соч. С. 72; Бутанаев В.Я. Указ. соч. С. 211). Тувинцы, хакасы, каракалпаки и другие народы подвешива­ли высушенную пуповину к колыбели ребенка в качестве оберега (Лота­пов Л.Л. Очерки... С. 267; Бутанаев В.Я. Указ. соч. С. 211; Есбергенов Х., Атамуратов Т. Указ. соч. С.145; Чвырь.Л.А. Опыт анализа одного современ­ного обряда в свете древневосточных представлений / / Средняя Азия, Кавказ и зарубежный Восток в древности. М., 1983. С. 125). В Матче кусочек пупо­вины зашивали в рубаху матери, чтобы предотвратить зло и обеспечить будущие легкие роды (Троицкая А.Л. Рождение и первые годы... С. 116). Й все это не случайно. Ведь пуповина была одним из символов (наряду с луком и стрелой, раковиной каури, бронзовой пуговицей, бараньими астрагалами, веретеном) Матушки Умай.

[7] 7. Куучу - букв. "гонитель". Внахарь, якобы способный отгонять злых духов от роженицы (Юдахин К.К. Указ. соч. С. 456).

[8] 8. Об албарсты (албасты) см.: Литвинский Б.А. Семантика древних верований и обрядов у памирцев // Средняя Азия и ее соседи в древности и средневековье (история и культура). М., 1981. С. 101-104. Там же приведена литература по вопросу.

[9] 9. Мусульманский обычай. При рождении ребенка прежде всего полагается произ­нести азам (призыв к молитве) в его правое ухо. Делает это мужчина. Этот акт предохраняет ребенка от козней джина.