Историческая семантика Суджинской надписи - Киргизы - История - Каталог статей

Историческая семантика Суджинской надписи

   Суджинская надпись занимает особое место в процессе изучения не только истории кыргызов, но и в сфере тюркской лингвистики и историографии. Надпись вызвала немало трактовок и переводов и дискуссия по этому поводу охватила не только ученых лингвистов, но и историков. Опираясь на Суджинскую надпись некоторые ученые, такие как А.Н. Бернштам, М. О. Ауэзов, в прошлом и Л.Р. Кызласов в настоящее время, стремились доказать влияние манихейства на кыргызов.
       Так А.Н. Бернштам, обращаясь к теме происхождения имени Манас, производит его от сирийского «Мани» - «учитель, наставник». Появление подобного термина у кыргызов объясняется распространением манихейства в Центральной Азии. Что касается Суджинской надписи, то в ней встречается сирийский термин «мар» – с тем же значением «учитель, наставник» [ Бернштам А.Н. «К происхождению имени «Манас» // «Манас» – героический эпос киргизского народа. Фрунзе 1968, с. 179]. М. О. Ауэзов приводит схожие доводы и также связывает имя «Манас» с манихейством [Ауэзов М.О. «Сказители эпоса» // Мысли разных лет. Алма-Ата, 1961. с. 52]. И.Л. Кызласов, также опираясь на Суджинскую надпись и другие, по его мнению, убедительные доводы, приводит доказательства того, что кыргызы придерживались манихейства и в его трудах речь идет уже не о простом влиянии манихейства на кыргызов, а о принятии манихейства кыргызами (по И.Л. Кызласову – хакасами). Собранные Л.Р. Кызласовым «косвенные данные» позволили ему прийти к выводу о распространении манихейства в качестве официальной религии Древнехакасского государства уже к середине IX в [Кызласов И.Л. «Разновидности древнетюркской рунической орфографии (отражение манихейской письменной культуры в памятниках енисейского и орхонского письма)» // Acta Orientalia Hungarae Tomus L (1-3), Budapest, 163 –184; См. также Кызласов Л.Р., История Южной Сибири в средние века. М. 1984, с. 142, 146, 147]. Для того чтобы разобраться в данной проблематике обратимся к самой Суджинской надписи.
   Суджинская надпись найдена Г. Рамстедтом летом 1900 г. в Монголии по дороге из Урги в монастырь Ханду - Ванг. Надпись из 11 строк найдена в северной Монголии в горах Ар-Ашату в окрестностях Долон-Худука на южной стороне холма Суджин-Даван [Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1952, с.84].
   На камне первые 9 строк идут снизу вверх, очередность ряда строк справа налево. 10 и 11-я строки расположены внизу основной надписи - строки кривые, идут справа налево. Сверху всей надписи выбита тамга. Надпись состоит из 259 рун. Древнетюркский словарь дает подобную информацию - «памятник из Суджи, местности возле холма Суджин - Даван в Монголии, тюркская надпись орхоно-енисейским письмом из 11 строк (~ 260 рун)» [Древнетюркский словарь. Л., 1969. с. ХХ1Х]. Основную дискуссию занял перевод первой строки текста, к которой обращались многие исследователи: "ujγur jirintä jaγlaqar qan ata kältim"
   С.Е. Малов переводит как - «Я, Яглакар-хан-ата, пришел из уйгурской земли» (или из уйгурской земли называемой Яглакар-хан» или «... из уйгурской земли от Яглакар-хана, и по Г. Рамстедту - «Я пришелец в земле уйгурской») [Малов С. Е. Памятники древнетюркской письменности. М.-Л., 1951. с. 77]. Позже С.Е. Малов приводит в своем переводе первоначальный вариант Г. Рамстедта: «Я, Яглакар-хан-ата, был пришелец в уйгурской земле» и приводит возможные варианты:
   «Я, Яглакар-хан-ата, пришел из уйгурской земли; я пришел из уйгурской земли из «Яглакар-хан»; я пришел из уйгурской земли от Яглакар-хана, я пришел в Яглакар-хан-ата» [Малов С. Е. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1952. с.85].
   М. Мори, в своей работе предлагает сходную с одним из вариантов С. Е. Малова интерпретацию первых строк Суджинской надписи и датирует ее концом VIII века, т.е. временем существования Уйгурского каганата [Mori M. An Interpretation of the first three lines of the Sudzi inscription // Comparative Studies of Altaic Languages. The VIth International Symposium. September 4-10 , 1978. National Academy of Sciences. Republic of Korea, c. 25-28].
   Здесь интересна дискуссия С.Е. Малова с А.Н. Бернштамом и поддержавшим его в то время С.В. Киселевым по поводу попытки А.Н. Бернштама интерпретировать Яглакара с кыргызским эпическим героем Манасом [Малов С. Е. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1952. с.85-90]. А.Н. Бернштам сравнивал поход Манаса на Бейджин, с походом кыргызского ажо (Яглакара - по А.Н. Бернштаму) на Бейтин, столицу уйгурского каганата.
   С.Г. Кляшторный, первоначально переводил как - «Убив [стрелой] в Уйгурской земле Яглакар-хана, я [сюда] пришел» [Кляшторный С.Г. «Историко-культурное значение Суджинской надписи». // Проблемы востоковедения. 1959, №5. с.163]. Отметим, что это может соответствовать действительности, так как китайские источники отмечают, что после того как кыргызы и Гюйлю Мохэ взяли ставку уйгурского хана Кеси-бека, они предали казни вельмож приведших хана к власти, в том числе и Кюлюг-бека.
   «Сын кыргыза» сообщает:
qyrqyz oγlï män bojla qutluγ jarγan män. qutluγ baγa tarqan ögä bujruqï men.
   Таким образом мы узнаем, что «сын кыргыза» является старшим буйруком (приказным?) Кутлуг Бага Таркана и возможно исполнителем приговоров (палачом?) (ср. вариант Х.Н. Оркуна: «Ben (bir) Kırgız oğlu Boyla Kutlug Yargan Kutlug Baga Tarkan’ın buyryklarının ügesi ben» [H. N. Orkun. Eski Turk Yazitlari. Ankara, 1994. с. 157] - «Я сын кыргыза, Бойла Кутлуг Ярган, я Огя буйруков Кутлуг Бага Таркана», и вариант С.Е. Малова: «Я - киргиз. Я Бойла, высокий судья. Я - Огя-буюрук (приказный), счастливого Бага - таркана» [Малов, ЕПТ. с. 86].
   Поэтому вторая строчка надписи может отчасти подтвердить данную версию: qïrqïz oγlï men bojla kutluγ jarγan men
   jarγan - палач, лицо, приводящее в исполнение наказания: boγaγuluqcy, olutčï, jarγanlar - душители, убийцы, палачи [Древнетюркский словарь.Л., 1969. с. 240].
   Однако при переводах, где первая строчка интерпретируется с правящим уйгурским родом Яглакар, теряется имя собственное у «сына кыргыза», т.к. ниже идет перечисление его титулов и чинов и не упоминается его собственное имя.
   Э.Р. Тенишев переводил так - «Я. Яглакар-хан-ата родился в уйгурской земле» [Тенишев Э.Р. «Глаголы движения в тюркских языках». // Историческое развитие лексики в тюркских языках. М., 1965. с. 245].
   QAN широко используется в памятниках тюркской письменности, как компонент сложного имени. А.Н. Кононов принимает вариант С. Г. Кляшторного в более поздний период - «Я изгнал Яглакар-хана / Яглакарских ханов из уйгурской земли» [Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-IX вв.) Л., 1980, с. 158].
   Здесь следует отметить, что широко принимаемый перевод С. Г. Кляшторного кажется нам сомнительным в силу того, что 'jaγlaqar qan' не оформлено здесь винительным падежом.
   Аффикс винительного падежа -°γ, -°g , редко - nï, - ni; после основ с аффиксами принадлежности -°n. А.Н. Кононов дает подробную характеристику случаев, когда происходит оформление прямого дополнения винительным падежом. Выделим подходящие для нашего случая пункты.
   а) объект индивидуализируется, выделяется из массы однородных предметов;
   az eltebärig tutdï - ‘он захватил эльтебера азов’
   б) объект - имя существительное собственное (при переходных глаголах);
   kül tiginig az erin irtürü itimiz - 'Кюль-Тегина мы отослали с малым числом воинов'
   в) объект – этноним;
   qïrqïzïγ uqa basdïmïz - 'Кыркызов мы разгромили во сне (т.е. когда они спали)' [ Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-IX вв.) Л., 1980, с. 151-153].
   Поэтому в данном случае, на наш взгляд, грамматически верное написание первой строки Суджинской надписи выглядело бы следующим образом: ujγur jirinte jaγlaqar qanïγ ata kältim - когда qan оформляется винительным падежом. Заметим, что это подобное написание необходимо в случае если «Яглакар-хан» является этнонимом, именем собственным или родовым прозванием. Во всех просмотренных мною надписях подобные словосочетания всегда оформляются винительным падежом.
   При принятии интерпретации надписи, предложенной С. Г. Кляшторным, можно допустить чтение как: ujγur jirinte jaγlaqar qanïn ata kältim, так как в памятниках тюркской письменности встречается выпадение одной их смежных букв, например: balïq(q)a.
   В самой надписи также используется подобный прием, причем дважды: "Küm soruγïm kün toγsuq(q)a batsïq(q)a tägdi- ‘Слухи и расспросы обо мне достигли до восхода и захода солнца’. У Х. Н. Оркуна: toğusuka batısıka.
   В этом случае необходимо давать подобное чтение: «ujgur jirinte jaγlaqar qanïn ata keltim». Однако, следует отметить, что подобное чтение можно принять с большой натяжкой, так как в изафетной форме I существует нулевой аффикс: türk bodun - 'тюркский народ', er at - 'геройское имя', и, наиболее подходящий для нас пример türk bilgä qaγan. Однако Jaγlaqar qanï – будет обозначать ‘хан Яглакара’, но никак не ‘Яглакар хан’ или ‘Яглакарские ханы’.
   В этом случае возникает вопрос о происхождении названия правящего рода Яглакар. Эта проблема кажется нам интересной в связи с тем, что эдизы, сыгравшие роковую роль в истории каганата, также приняли имя прошлой уйгурской династии и прозывались «Яглакарами». Таким образом, можно ли предположить, что «Яглакар» было не родовым прозванием, а титулом правителей уйгурского каганата.

Ауэзов М.О. «Сказители эпоса» // Мысли разных лет. Алма-Ата, 1961.
Бернштам А.Н. «К происхождению имени «Манас» // «Манас» – героический эпос киргизского народа. Фрунзе 1968.
Древнетюркский словарь. Л., 1969.
Кляшторный С.Г. «Историко-культурное значение Суджинской надписи». // Проблемы востоковедения. 1959, №5.
Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-IX вв.). Л., 1980.
Кызласов И.Л. «Разновидности древнетюркской рунической орфографии (отражение манихейской письменной культуры в памятниках енисейского и орхонского письма)» // Acta Orientalia Hungarae. Tomus L (1-3), Budapest 1997.
Кызласов Л.Р., История Южной Сибири в средние века. М. 1984.
Малов С. Е. Памятники древнетюркской письменности. М.-Л., 1951.
Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1952.
Mori M. An interpretation the first three lines of the Sudzi inscription.- Comparative studies of Altaic Languages. The VIth International Symposium. Sept. 4-10, 1978. National Academy of Sciences. Republic of Korea.
Orkun H. N. Eski Türk Yazıtları. Ankara, 1994.
Тенишев Э.Р. «Глаголы движения в тюркских языках». // Историческое развитие лексики в тюркских языках. М., 1965.